УПАЛА. ПЕЧЕНЬ ЛОПНУЛА. ВОСЬМОЙ МЕСЯЦ БЕРЕМЕННОСТИ. И МАТЬ, И МАЛЫША СПАСЛИ В ЧЕРНИГОВСКОЙ РАЙОННОЙ БОЛЬНИЦЕ
Головна » Здоров'я » УПАЛА. ПЕЧЕНЬ ЛОПНУЛА. ВОСЬМОЙ МЕСЯЦ БЕРЕМЕННОСТИ. И МАТЬ, И МАЛЫША СПАСЛИ В ЧЕРНИГОВСКОЙ РАЙОННОЙ БОЛЬНИЦЕ
10.01.2022 | Здоров'я
25-летняя Юлия ШУМНАЯ на восьмом месяце беременности упала с велосипеда в трехметровый ров. Утром 12 августа, дома, в Березном, опаздывала с пятилетним сыном в садик. На мостике руль вывернулся…
«Ударилась животом о бордюр и полетела в яму»
— Уже нормально. Правда, еще дышать тяжело, наверное, ребро плохо заживает, — прикрывает дверь в спальню Юля. Разговариваем 1 октября.
— Малыш спит?
— Оба, — улыбается молодая мама. Муж, 28-летний Александр Шумной, на работе в Чернигове. Он строитель, делает ремонты.
У Юлии и Александра трое деток. Саше пять лет, Даше 13 октября исполнится годик, Артему 12 октября будет два месяца.
— 12 августа Саня ехал своим детским двухколесным велосипедом, я — своим. Опаздывали в садик, я ему помогала, — вспоминает Юля. — Подталкивала, чтобы быстрей. Саша протянул мне руку. Смотрю, у него руль выворачивается, начинает падать. И, чтобы не на трассу, я за шиворот его откинула на траву. А у самой руль крутанулся, и я на велосипеде полетела вниз.
По дороге — небольшой мостик через ров. Глубина метра три. Спуск вниз крутой, почти обрыв. Бетонные бордюры. Туда и свалилась Юля вместе с велосипедом. Ветки деревьев внизу поломаны.
— Сразу про беременность подумала: что с ним? Шла 34-я неделя. Мы знали уже, что будет мальчик, имя выбрали. Вижу: Саня с мостика ко мне лезет. Говорю ему: «К бабуле беги». Помню, что хотела вдохнуть, не смогла и отключилась.
— Соседка говорит: «Слышу, что-то гупнуло», — присоединяется 43-летняя Наталья СМИРНОВА, мама Юли. Живет на соседней улице, приехала на скутере проведать дочку и внуков. — Следом за Юлей ребенка в сад везла Юля Шпак. Она вызвала «скорую».
— Очнулась. Надо мной много людей, я на траве лежу, уже вытянули, — говорит Юля.
— Была белая, как смерть, — вспоминает Наталья. — Жаловалась, что ребра болят. Внизу оврага воды нет, а стекла полно, ветки, штыри страшные. Как она на штырь не напоролась?
— Сильно порезалась?
— Из меня еще на третий день стекляшки вынимали. Одета была по-летнему: в футболке и шортах. Упала животом на бетонный бордюр, потом вниз. От удара об мою голову велосипед отлетел. Лоб синий потом был, — Юля заглядывает в комнату. Детки проснулись.
Первым кинулись спасать ребенка
— Живот сразу не болел, только ребра. По дороге начало болеть в боку. Кричу водителю «скорой»: «Ты водить не умеешь! Вылезай, я сама лучше поведу!» Перевернули меня на другой бок, я вообще сознание от боли теряю.
— «Скорая» неслась, Юля кричала в салоне, материлась: где горбик — машина подпрыгивает, а ей больно. Куму с ней отправили, а то куда ж я: в ночнушке, босая, — вздыхает Наталья Смирнова.
Водитель фельдшеру Инне Дмитренко говорит: «Давайте, может, тише». А фельдшер: «Никого не слушай. Лети!» У нас «скорая» в Березном стоит, потому и приехали быстро. Только Юлю из ямы вытянули, они уже тут. И за 20 минут в черниговской районной больнице были.
— Меня сразу повезли в районный роддом. И на УЗИ. Боль была уже очень сильная. Я думала, схватки начались. УЗИст говорит: «Срочно на операцию, сердцебиение 30 ударов в минуту», — продолжает Юля. Дальше все было под наркозом.
— Дитя достали и сразу — в областную больницу. «Скорая» приехала за новорожденным из областной больницы, доктор вышел. Я к нему: «Спасайте, делайте все, деньги найдем», — бабушка Наташа тискает маленького Тему, который недавно проснулся. — Пообещал: «Будем спасать».
— Три часа мне операцию делали. Очнулась — трубки изо рта торчат. Где я? Что с ребенком? — вновь переживает Юля. — Я ничего не понимала. Не знала, что у меня разрыв печени, что ребенка уже вынули. Смотрю — живот такой же. А позже зашла гинеколог Анжела Сенько, которая мне операцию делала. Говорит: «Поздравляю, у тебя мальчик. Вес 2300, рост 45 сантиметров». «А живот?» — спрашиваю. «Это газы». А что со мной, не рассказывали. Это потом уже объяснили, что во время операции туда газ задували.
«А ребенок где?» «Все нормально». Я сильно испугалась.
— Она два дня думала, что ребенок умер, а ей не говорят, — подсказывает мама Наталья. — Меня пустили сфотографировать малыша. Он лежал в реанимации, а я туда постоянно возила что надо, по списку. Пустили на второй день, когда рентген делали.
— И мама Юля сразу успокоилась?
— Я думала, что успокоюсь. И тут мама: «А давай его покрестим», — хлопает ладонью по колену Юля. — И думаю: а ведь срочно, в больнице, детей не крестят, когда все нормально… Что-то мне недоговаривают. А мама уверяет, что пошел на поправку, дышит сам. Еще до сих пор не крестили. Две недели малыш в реанимации на третьем этаже пролежал. А потом в патологию новорожденных на второй этаж перевели. Уже кислород отключили, сам дышал.
Я две недели еще лежала в районной больнице. А потом перешла в детскую областную.
— Там долечивали?
— Нет, там уже сама перевязки делала. Тут три трубки торчали, тут три, — показывает еще свежие вертикальные швы через весь живот.
Юля берет Тему на руки, начинает кормить грудью.
— Молоко не пропало?
— Я постоянно сцеживала. Сначала нянечка в роддоме помогала, потом я сама.
— И передавали малышу в больницу?
— Нет, нельзя. Сказали, что на искусственном питании дитя быстрее поправится. А потом уже в детской больнице, когда приехала туда, я его подкармливала. Сдала молоко в лабораторию — четыре балла из пяти. Разрешили кормить. И сейчас кормлю.
«Гречка, яйца, рис»
Сейчас на диете. Гречка, яйца, рис. Вареная колбаса. Похудела: была 96 а сейчас 76 килограммов. Пять дней в реанимации я ничего не ела. Только вода. На шестой день дали две ложки бульона. Так еще три дня по две ложки бульона в день. На третий день после бульона — еще по две ложки йогурта. А в областной уже разрешили есть, соблюдая диету. И небольшими порциями.
Год восстановления. Сказали, что ничего тяжелого поднимать нельзя. И три месяца ничего жареного.
В Чернигове у нас дедушка, 48-летний Александр Мозговой. Мой папа (третий Саша в семье).
— Мы разведены, он живет в Чернигове, работает в «Вене». В больницу приходил, покушать приносил. Все то, что нельзя, — смеется Наталья. — И домой нас привез. Я пожаловалась, что уже нет денег. Он помогал. Тысяч 60 гривен на все лечение пошло, на обе больницы. Только за первую неделю сразу 30 тысяч.
Все помогали. Березенцы, родственники и совсем чужие люди.
— Я потеряла много крови, два литра, — говорит Юля. — Вливали и кровь, и плазму. Понадобилось восемь доноров.
Потеряла два литра крови.
«Структура нежная, нитка рвет ткань…»
Мать и сын выжили благодаря хорошей согласованности действий во время операции акушеров-гинекологов, хирургов и анестезиологов-реаниматологов. Оперировали два акушера-гинеколога: 53-летняя Анжела Сенько, заведующая родильным отделением Черниговской районной больницы, ассистировала ей Елена Бондаренко.
Операцию на печени делал 52-летний Владимир ПИНЧУК, хирург высшей категории, работает в хирургическом отделении КНП «Черниговская центральная районная больница» с 1993 года.
— Операция сложная, прежде всего потому, что это комбинация двух очень серьезных операций, — рассказывает Пинчук.
— Женщину привезли в тяжелом состоянии. На УЗИ выяснилось, что удар вызвал частичную отслойку плаценты и есть угроза жизни плода. Сердцебиение слишком слабое. Учитывая это и сроки беременности, в экстренном порядке ее доставили в операционную, где гинекологи начали делать кесарево сечение. Ребенка спасли.
Во время операции выявили обильное внутрибрюшное кровотечение. До двух литров крови в брюшной полости. Пригласили в операционную меня. И оказалось, что у женщины разрыв нижнего края печени. Обширный, до 11 сантиметров.
Сразу же после кесарева ушили разрыв и остановили кровотечение. Грубо говоря, зашили дырку, чтобы не кровила.
Печень шьется очень трудно. Потому что структура нежная, рыхлая, и швы через эту ткань прорезаются. Иногда к месту разрыва приходится подшивать фрагмент большого сальника. В брюшной полости есть такой орган, складки соединительной ткани, богатой жиром, который укутывает кишечник, печень. Иногда берут часть этой ткани и так шьют, фиксируя место разрыва печени. Чтобы он тампонировал швы и кровотечение остановилось. Сальник потом там и остается, ведь это и есть его функция — покрывать внутренние органы.
Прямо во время операции больной переливали кровь, плазму. Ведь пока печень шьем, она продолжает кровоточить.
Молодая мама вела себя мужественно. Прежде всего ее интересовало, что с ребенком, а не собственное состояние.
