Головна » Здоров'я » ОТ ВЫСЕЛЕНИЯ СПАС ЯЦЕНЮК. ОТ КОВИДА – НИКТО
24.06.2021 | Здоров'я
В первых числа апреля в Чернигове, заболев «ковидом», умерла 59-летняя Татьяна Шандрамайло. Она лет 10 жила на гемодиализе. Отказали почки, приходилось делать гемодиализ, подключаться каждые три дня на четыре часа к аппарату «искусственная почка».
Женщина была эвауирована вместе с такими же, как она, пациентами из Луганска, в 2014 году. Была лидером для товарищей по несчастью. Не унывала, старалась помочь.
—Она для всех старалась, — отзывается хороший знакомый Татьяны Шандрамайло 48-летний Юрий ШЕВЧЕНКО. — Нас 13 человек приехало сюда. Эвакуировали из Луганской областной больницы. Привезли в Киев, там откачали (сделали диализ) в институте Шалимова. Потом привезли в Чернигов. Обслуживали в Чернигове в «Фрезениусе», это частный гемодиализный центр. Бесплатно. Во «Фрезениусе» мы до сих пор.
—На фото у Татьяны одна рука обнажена, другая — есть рукав.
—Да, там сосуды опухают. Создается фистула — сшиваются вена и артерия для искусственного входа в сосуды. Довольно-таки неприятная картина. Татьяна из Северодонецка Луганской области. Ездила и возвращалась. А ведь чтобы туда поехать, надо договориться о процедуре гемодиализа там. Но сами понимаете, своих некуда девать таких пациентов. Такое всюду в Украине, договориться непросто.
В Чернигове старалась подработать, на Валу сувенирами торговала. Больше года сидела в ларечке.
Не дожила до 60-ти неделю.
—Знала, что заболела «ковидом»?
— Наверное ж, знала. Температура поднялась. Была дома, приехала на диализ — температура. Ее положили в больницу, определили, что «ковид». Из больницы привезли на диализ, сделали процедуру, потом привезли опять в больницу. А после диализа, вроде, вечером давление упало. В Северодонецке квартира. Там сын взрослый. Ее, по-моему, в Северодонецк и повезли, там хоронили.
Жила в Чернигове одна. Комнату снимала в районе Вала. Многие из наших сейчас жилье снимают. Когда лежали в третьей городской больнице, нас в 2014 году туда сразу поселили, мы фактически там два года жили, в терапии, второй этаж. Нам место отвели — три или четыре палаты. Отношение медперсонала было нормальным, человеческим. Хотя в 2014 и 2015 годах было много и плохого. Вот вы сепаратисты, говорили. Сейчас сгладилось, нам все равно что болтают, но такого и меньше. Хотя встречается.
—Два года прожить в больнице…
—Это тяжело. Хотя режим дня обыкновенный. Мы выходили, были свободными. До 10 вечера могли гулять, а ночевать возвращались.
—Когда сказали, что надо уходить?
—Нас пытались сначала выселить, когда мы прожили всего две недели. Но мы подняли бучу. Как это так. Нам, когда везли сюда, обещали, что мы будем находиться здесь до окончания АТО. Тогда это было в розовом цвете. Думали, что вот-вот — и все закончится.
Когда начали нас притеснять, мы вышли на Яценюка, он тогда еще премьер-министром был. Яценюк написал открытое письмо, в котором сказал, что не вздумайте трогать инвалидов и эвакуированных. Мы считаемся именно эвакуированными. Нас вывозили последними, как говорится, паровозом на Киев. Как уехали, прекратилось сообщение между Луганском и Киевом.
Потом все устаканилось, прожили кто год, кто два. Половина, как только появился в Луганске диализ, вернулись назад. И так долго жили на чужбине. В 16-17 годы уезжали. Там ведь семьи оставались, хозяйство. Трое умерло здесь в Чернигове. Нас осталось из 13-ти — пять человек.
Я снимаю жилье. Снимаю и плачу свои личные деньги из пенсии и переселенческих. Государство помогает, но только инвалидам первой группы. Я инвалид первой группы и получаю пособие ежемесячно, без задержек, — чуть больше двух тысяч. Это именно переселенческие. Плюс пенсия чуть больше двух тысяч. А чтобы снимать однокомнатную квартиру, нужно около четырех тысяч гривен. Живу с женщиной в гражданском браке. Вдвоем легче.
Домой не езжу. Это тяжело. Я из Луганской области. Город сейчас называется Должанск. 30 километров от российской границы, подконтрольный ЛНР. У меня там практически никого не осталось.
—Дополнительные лекарства, например кальций, приходится покупать?
—Многое дает «Фрезениус». Препараты, которые стоят не одну тысячу. Они сами, своими шприцами делают поддерживающую терапию, фосфорвыводящие препараты вводят. А если хочешь, например для поддержки печени, сам покупаешь. Приносишь, тебе колют в центре.
Я в Луганске ходил на диализ, брал кучу сопутствующих лекарств, которые могут мне понадобиться во время процедуры. Здесь только беру покушать, все-таки четыре часа лежать, — печеньку, чай, —и все. Препараты сопутствующие, — вдруг давление или повысится, или понизится, — есть. Процедура гемодиализа для нас бесплатная. Центр заключил договор с Нацслужбой здоровья («Весть» писала об этом. — Авт.), и за пациентов платит государство. И на этот год перезаключили. Нам сказали, что не беспокойтесь, качайтесь, работайте.
Нас больше 100 человек проходит здесь процедуру очистки крови. Можно жить нормальной человеческой жизнью. В чем-то нужно себе отказывать, но многое можно и позволить.