Із СІЗО за перші 13 днів війни випустили 19 чоловік. Серед них підозрювані по справі поліцейського Єрохіна, вбитого на Масанах

З першого дня вторгнення Чернігівський обласний слідчий ізолятор працював у посиленому режимі. Весь персонал перевели на казармовий режим, що був на території цілодобово (жили на території СІЗО). За 13 днів війни звільнили 19 ув’язнених.
— Там, де велися бойові дії, роботи судів призупинилися, — каже Ігор ДРОЗД, начальник Чернігівського СІЗО.— З 24 лютого до внесення змін у закон, що набув сили 8 березня, за ці 13 днів, нам довелося відпустити 19 чоловік. Двоє за законом про помилування, атошники, які реально пішли на війну. Одному суд дав умовний термін. Для інших — законного способу тримати під вартою не було. Термін, визначений судом, закінчився. Судовий розгляд справ не розпочався. Ми вимушені були їх відпустити.
Після 8 березня особам, справи яких були вже в суді, автоматично продовжували термін утримання на два місяці. А справи, які ще були у слідчих, передавалися прокурорам. Вони своїми постановами продовжували час перебування під вартою.
— Кажуть, випустили 18-річного Сергія Туніка, 17-річного Ярослава Сапожнікова, 18-річного Олександра Двойноса, 16-річного Іллю Євчука, яких підозрювали в гучній справі — убивстві 30-річного Артура Єрохіна, поліцейського, якого знайшли вбитим на Масанах у Чернігові. Перше судове засідання повинно було пройти третього березня.
— Саме так. Вони вийшли з СІЗО 27 лютого. У нас на той час багато у кого підходили терміни. Якби не зміни в законодавстві, довелося б звільнити десь 75 чоловік. Це все тяжкі злочини: вбивства, крадіжки, розбої, наркотики.
— Андрій Гришко, якого підозрюють у вбивстві матері на Новій Подусівці, теж звільнився?
— У нас. Але довелося відпустити іншого чоловіка, затриманого теж за вбивство матері.
— Теоретично, вони могли виїхати за межі країни?
— Теоретично, якщо їм альтернативну міру запобіжного заходу не обирали (особистого зобов’язання, домашнього арешту і т. д.). Якщо їх не оголошували в розшук, то виїхати за кордон реально.
— Як вели себе підопічні під час обстрілів, бунтували?
— У перші дні — так. Була паніка. Хтось переживав, бо був на третьому поверсі, а деякі камери в підвалі. Били в двері, по стінах. Персонал роз’яснював, що і ми, і вони знаходяться в однакових умовах, всі в одному приміщенні. Сиділи весь час в камерах, без прогулянок. Стіни товсті. Але, зрозуміло, якщо пряме влучання, то не вберегли б. Та альтернативи не було. Потім вже почали ставитися з розумінням.
— Чим годували?
— Їсти готували в польових умовах. Тричі на день. Будували грубки. Є піч, яка у нас стоїть десятки років. Вода була, завозили. Щоб зігрітися хоч якось, кип’ятили на вогнищі, роздавали по камерах для чаю. Бані-прачки, зрозуміло, не було.
При артобстрілі було два прильоти в наш паркан, в овочесховище. Слава Богу, без жертв. Скло, рами вилітали. Особливо, коли прилетіло в центр міста.
Олександр Бобрушко, один з наших співробітників, з початку війни пішов воювати в ЗСУ. Загинув біля пішохідного мосту під час артобстрілу.

Юлія СЕМЕНЕЦЬ

Що було до того
ОТЕЦ ДИМЫ ТУНИКА С ДЕВЯТОЙ ПОПЫТКИ НЕ СМОГ ЗАБРАТЬ СЫНА ИЗ СИЗО

47-летний Сергей ТУНИК — черниговец, живет на Старой Подусовке. Делает иконы из дерева. Женат, двое детей. Старший сын, 18-летний Дмитрий, оказался причастным к громкому делу — убийству 30-летнего Артура Ерохина, капитана полиции, в ночь с 1 на 2 октября прошлого года возле магазина «АТБ» на Масанах. Ерохин умер от множества ударов в голову.
Сергей Туник девять раз обращался в суды Чернигова: Новозаводской, Деснянский, Черниговский районный, Апелляционный (несколько раз). Просил выпустить сына из СИЗО под домашний арест. 11 февраля коллегия Апелляционного суда снова отказала. Парень с 6 октября прошлого года сидит в СИЗО. Там же встретил 18-летие, 8 октября. В СИЗО и другие причастные: Ярослав Сапожников, 18-летний Александр Двойнос, 16-летний Илья Евчук.
Досудебное расследование по делу об убийстве закончилось. 3 марта в Деснянском районном суде Чернигова состоится первое заседание. А пока мы публикуем версию событий с точки зрения отца.

«Смотришь видео, как фильм»

— Дима между прокуратурой и монастырем, 10 томов дела на всех, — говорит Сергей Туник. Действительно, территориально СИЗО между областной прокуратурой и Елецким монастырем. — Проведенных экспертиз на три тома. Еще все материалы до конца не изучил. Но вопросов у меня уже много.
Следствие установило, что мой сын не принимал участия в избиении Ерохина и Савона (32-летний Владимир Савон, полицейский, кум Ерохина, был с ним в тот вечер. — Авт.). С самого начала Дима сотрудничал со следствием. Но почему-то домой его не отпускают. У Димы был пуховик до колен, застегнут. Под ним короткая кофта. На первой экспертизе крови на ней не обнаружили. А сейчас прокурор сказал — на кофте нашли кровь. Откуда? Парадокс.
Сын на втором курсе университета «Черниговская политехника». Взяли академотпуск на год. Как только его отпустят, выйдет на учебу. На последнем заседании я обратил внимание на поведение судей. Один все время смотрел в окно. А двое, когда вышли в комнату совещаний, спорили так громко, что было слышно в коридоре.
За пять месяцев, что Дима в СИЗО, сделали ремонт в камере. Сначала было три человека, сейчас — восемь. Люди разные. Даже есть 65-летний мужчина из Запорожья. Раньше посылки передавали два раза в неделю. Сейчас раз. Почти всем передают еду, им пока хватает. Там живут, почему-то вспомнил Януковича, по понятиям. Говорю как есть. Все, что передают родные — все общее.
Изначально дело хотели отправить в один из судов области. Наши адвокаты подали ходатайство, чтобы все-таки рассматривали в Чернигове.
Ни для кого не секрет, что ребята обвиняются в умышленном, групповом, заранее спланированном убийстве. Говорил с одним из прокуроров. Ответил, мы понимаем, что часть обвинений не соответствует картине. Но в ходе дела пусть суд разбирается.
А по-хорошему, Савон должен был забрать Ерохина и уйти. Но случилось то, что случилось.
Говорили, что у Саши Двойноса руки были в крови, так, мол, бил. Оказалось, у него на руке была цепочка, подарок девушки. В драке ее сорвали с такой силой, что остался порез, оттуда и кровь.
Я к крови отношусь не очень. Изначально даже видео драки не мог смотреть. Но пришлось. То, что люди увидели в интернете — фрагменты. Оказывается, у нас город настолько напичкан камерами… И в материалах дела есть полностью вся картинка, смотришь, как фильм. Читаю материалы дела, ночь не сплю, все в голове прокручиваю, сопоставляю факты.

«Было выпито по бутылке водки, пиво и коктейли»

— Ребята в тот вечер употребляли алкоголь?
— Вино покупали для девушек. Экспертиза показала, что у Димы алкоголя в крови не было. Говорил с сотрудниками, которые работали в тот вечер в боулинг-клубе, где отдыхали полицейские. Мне сказали, что было выпито по бутылке водки, пиво, коктейли. Смогут ли это доказать, я не знаю. Это же без учета того, что они выпили до того, как пришли.
— Одна из версий, которая звучала, Савон должен был проводить Ерохина на остановку.
— Я слышал, что должен был посадить в такси. Но они прошли мимо всех таксистов, которые там стояли. Вы знаете, что у Ярослава Сапожникова были перелом ноги, черепно-мозговая травма? Его тошнило, была рвота. Телесные повреждения средней тяжести. И, как утверждала его мама, месяц в СИЗО ему никто не оказывал помощь. Но кто нанес эти повреждения?
— На сто процентов опровергнуть эту информацию не могу, но и подтвердить тоже, — прокомментировал Игорь ДРОЗД, начальник «Черниговского следственного изолятора». — Вопрос больше медиков касается. Но это наш подопечный, поэтому мы наблюдаем их. И если бы было что-то серьезное, то я бы знал. Помню, один из парней поступил к нам с переломом пальца на ноге. Травма была нанесена во время драки. Это все задокументировано.
— Родители сгруппировались или поодиночке будете защищать сыновей?
— По началу, по каким-то причинам, семья Евчуков держалась отдельно, — продолжает Сергей Туник.
— Говорили, что Ерохина и Савона нашла мать Вовы Савона.
— И не только. Вроде, четыре человека и пятый подошел, минут через 15, как ушли ребята. Ерохин был жив. Патрульные приехали через четыре минуты. Наших ребят задержал патруль, когда они расходились по домам.

«Будем добиваться повторной экспертизы»

— Есть у меня, как у отца, вопросы и к судмедэкспертам, — продолжает Сергей Туник. — Громкое дело. А Ерохина похоронили на второй день. Судмедэксперт, который делал вскрытие, он же и делал заключение. Почему не была создана комиссия? Подали ходатайство, чтобы признали его заключение юридически недействительным. В заключении написано, что смерть наступила от множественных ударов, расписано, где какие гематомы, синяки. Ни одна кость, ни один орган не поврежден, ударов по вискам не было. От чего конкретно он умер?
— Будете настаивать на эксгумации?
— Многие об этом говорят. Но прошло много времени. Разложение уже пошло. Будем добиваться повторной независимой экспертизы. В Киеве.
— Есть объяснение, почему Диму не отпускают?
— На самом первом заседании прокурор Игорь Савицкий сказал, что у Димы курточка была в крови. Месяц назад, в СИЗО, были адвокат Олег Костюк, следователь и Дима. Адвокат попросил принести курточку, в которой был сын в тот вечер. Принесли коробку с надписью «Курточка со следами крови на рукавах». Вырезанный небольшой кусочек на правом рукаве, в районе локтя и слева, в районе сердца. На левом рукаве была наклейка со словом «смывы». Они делаются для подтверждения, кровь это или нет. Отдали повторно на экспертизу, и она показала уже 10 капель крови. Могли ли капли крови попасть от удара на локоть?
Главный следователь по делу — Алексей Акулин. Он хочет вести дело объективно, непредвзято. Но, по моему мнению, на него есть давление. Тяжело, когда маленький город, все друг друга знают. Общался со многими юристами, которые вели подобные дела. Говорили, дело долгое, года на полтора затянется, теперь говорят — на три. Это только первая инстанция.
— Суды — это не малые деньги.
— Все сбережения, которые собирались многие годы, растаяли очень быстро. Изготавливаю рельефные иконы из дерева. Заказывают из Киева. Многие чиновники меня знают.
— Может, они бы помогли, повлияли на честность расследования?
— Даже и думать об этом не хочу. Надеемся на справедливость, что правда всплывет.
— Начался суд над патрульными, которые приезжали на вызов под «АТБ», но ничего не сделали, чтобы остановить драку или забрать коллег от греха подальше.
— Мне патрульных даже жалко. Думаю, они понимали, кто перед ними стоит в тот вечер. Возможно, боялись проблем или работу потерять. Только официально было зафиксировано восемь вызовов, а сколько так люди звонили.
Многие сотрудники полиции высказывали, что я и на передачу обратился, и настаиваю на открытых судебных заседаниях. Но не я на второй день после случившегося выставил в интернет фотографии сына, список имен и фамилий, не разобравшись, назвали всех убийцами полицейских, повесив на детей клеймо банды подростков.
После этого я две недели не спал, жена — четыре. За это время у меня на лице появилось плюс 10 лет, у жены — 20. Чего бы мне это не стоило, хочу разобраться во всем. Бояться дальше некуда. Дело громкое, тяжелое. Я буду бороться за всех детей. Даже если мы раньше, дай Бог, домой попадем, остальных не оставлю. У Саши Двойноса мама одна, поддержки нет. В семье Ильи Евчука девять детей. Мама очень переживает, страдает. Ярослав Сапожников тоже без отца. Жили в Тольятти (Россия), как раз у мамы был день рождения, решили рыбы наловить. Отец замахнулся удочкой и зацепил провода. Человек сгорел на месте.

Юлия СЕМЕНЕЦ