Головна » Політика » ПИСЬМА ОСТАРБАЙТЕРОВ: НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
3.05.2021 | Політика
«ЖИВЕТЬСЯ МЕНІ ХОРОШО, ТІЛЬКИ Й ТОГО, ЩО СКУЧАЮ ЗА ВАМИ».
В Черниговском областном государственном архиве все больше интересных документов, поступающих из СБУ. Переданы материалы допросов и фото репатриантов-остарбайтеров. Тех, кто в годы Второй мировой войны уехал (насильно или добровольно) работать в Германию, а после возвращался домой. Хранятся в Госархиве и письма остарбайтеров.
Первые составы остарбайтеров состояли из добровольцев. Принудительный вывоз начался весной 1942 года.
Остарбайтеры писали: в Германии живется хорошо. В осевших в Госархиве письмах, адресованных на Менщину, девушка пишет, что научилась водить машину, другая радуется, что хозяйка отдала кожаные туфли (начало обувного секонд хенда :)).
Писем-открыток из Германии сотни. Адресованы матерям, отцам, дедушкам, бабушкам, сестрам, братьям, небоженятам (небога, небож — племянники).
«Мамо, за мной не журіться, ходить у мене є в чому, получаю кожного місяця 50 марок*, — пишет 23 августа 1943 года из Германии сын Вася отцу Гаврилу Чоботарю в Черниговский район. — …хліб є, …і картошка є, і масло, бо я заробляю после работи. Одработаю на фабрике, а тоді й до баура» (до бауэра, фермера. Здесь и далее написание слов сохранено, добавлены запятые, точки).
«Добрий день, люба Галю! Я оце вже пишу тобі вісьму одкритку, але від тебе не маю нічого», — пишет 27 августа 1943 года Анна Остапенко из села Головеньки Борзнянского района. «Я вам уже послав 9 писем, а ответа нет», — удивляется 27 августа 1943 года Федор Зленко из села Городище Бахмачского района.
«Ответа нет», потому что, возможно, не все письма доходили. Наверняка, не всем жилось хорошо. Что именно сообщали остарбайтеры, контролировалось изначально. Ведь адрес на специальных открытках написан каллиграфически, по-немецки (украинские названия латинскими буквами). Его писали явно не остарбайтеры. Но хорошего сказано очень много. Другой вопрос, что это хорошее в слезах: «Мамко моя, вишенько моя, ви хоч по мені не журіться, а бережіть самі себе і свого здоров’я, може, Бог дасть, то побачимось», — пишет 15 сентября 1943 года Анна Чоботар Марине (или Марии) Чоботар в село Глядин Мневского сельсовета Черниговского района.
Примерно в это время, с 16 по 24 сентября 1943 года, на Черниговщину зашли советские войска. Она была в руинах. Полусожженным был тот же Глядин и соседний хутор Храпатый. Люди жили в землянках. Одежды не хватало. Еды не хватало. В том же Глядине, рассказывали, были случаи, когда маленьких детей, родившихся в начале войны, оставляли, уходя на поле, под замком без еды. На весь длинный день. Авось умрут, и не будет лишнего рта на зиму.
Германия, хоть и работала на войну, в то время была сытой. И остарбайтерам крохи перепали. Черниговцы трудились и у хозяев, и на предприятиях: на резиновой, шелковой, суконной фабриках, на железной дороге, на заводе, где паяли колеса для велосипедов.
«За один місяць поправилась на 5 кілограмів»
Пишет девушка О.(Оля? Окс(ана)? нрзб.) Степану Пашко в Головеньки Борзнянского района на улицу Шкорботивку: «Зараз жнива, то роботи багато. Обкошують краї для снопов’язалки, що ми в’яжемо. Здоров’я моє добре. Я коли приїжджала, то була дуже слаба, але за один місяць поправилась на 5 кілограмів, бо завжди работала, а потім добрий апетит і їсти вволю. Багато посильнішала, ви б не впізнали б, коли побачили. …Дуже кортить мені додому, на рідну Україну. На осінь, може, приїду, як приймете ще одного їдця на зиму».
28 августа 1943 года пишет Анна Полетай Тане Бибальченко в Журавливку (очевидно, в Старую Басань Бобровицкого района, там есть местность, бывший хутор, с таким названием): «Мамочко, якби мені орлові крила, а зозулині очі, то я б прилетіла опівночі. …Я роблю на фабриці, спершу робила в цеху, то було важко, а тепер на другій роботі, між німцями хорошо, робочі хороші. …Мамочко, ви мені снитесь, кожну ніч я лягаю і встаю і вас споминаю»
Анна Голота пишет Ивану Голоте в Городище Бахмацкого района: «Здрастуйте, рідні! тато, мама, Пашуня, Маруся, Гриша, Федя і Павлуша! Зараз теплий літній вечір, вже скінчила роботу у 8 годин. …нащот умов життя, то дуже хорошо, робота вже легка. Жнива скінчили, помолотили все, вже копаємо картошку, зрубуєм кольрабі (разновидность капусты, — авт.), зрізуєм шпінат (как лобода, едят листья, — авт.). Неділю маю вихідний день, дуже багато дівчат і хлопців, одежі маю чимало і до роботи, і до неділі, тільки що нічому не рада.»
5 марта 1943 года Андрей Мельник пишет Мотре Мельник в Городище:
«…з одежі хватає пока для роботи й святого дня. …В посліднє врем’я тут видали нам для роботи костюми і портянки для обуви, і інше, таке як табак і соняшник»
23 августа 1943 года Галя Иваненко пишет Гале (фамилия нрзб.) в Головеньки: «Я кой-шо собі купила, костюм і туфлі дві пари, плаття».
25 августа 1943 года дочка (имя нрзб.) пишет Омельку (фамилия нрзб.) в село Красное Бахмачского района: «Я лежала в госпіталі цілий місяць, місяць работаю в Германії, робота очин легка і чиста. Работаем от 7 утра и до 6 вечера, на работу ходить 6 километров, пішки не ходим, а їздим на транваї.
Я уже хожу по волі. Повидавали пропуска, так що можна ходить куда хоч, пускають по магазинах, покупать можно намисто, брожки, зеркала.
Папа, їсти дають п’ять раз на день, три раза чай, два раза суп і картошку і хлеб, так шо мини хорошо сичас, а как дальше не знаю. …таточку, я пожила два місяці, а здається, що два года».
Пишет Анна Редика Марии Редике (на юг Черниговщины): «Робимо на фабриці шолковій, робота легка, робим з 6 утра до 3 ч. дня. Ну ми ще на станках учимся, то легко зовсім. Їсти нам дають так: утром 300 г хліба, чай і масло. У три часа дня — суп і в 7 — суп. У неділю вихідний… Один раз на тиждень сахар, три рази ковбасу. Скучаю за домівкою, сниться кожну ніч».
10 августа 1943 года Катерина Бычок пишет Василию Бычку у Митченки Бахмачского района: «Живеться мені хорошо, якби і вам так жилось, тільки і всього, що скучаю за вами. Одежа у мене пока є, їсти досить. Ви, мамо, питаєте, що ми їмо. Уранці, коли подоїмо корови, гречані галушки, піджарені на скороді і молошну кашу. У 10 часов хліб з маслом і ковбасою, у обід усяка їжа, буває капуста, горох, квасоля і т.д. У 4 часа чай, хліб білий і чорний. Я дуже журюся за вами.»
Девочки за родными скучали больше, по крайней мере, писали об этом. Дуня Сивец из Черниговского района плачется Варваре Сивец: «Як здумаєш про Україну, дак і серце мліє», и писала она это не под диктовку.
Парням, если судить по письмам, морально было легче. «С горячим немецким молодецким приветом», — писали.
И парни, и девушки расспрашивали домашних, как урожай. Есть ли хлеб, картошка. Уродил ли овес, сеяли ли ячмень, цвела ли груша, та, что за хатой. Интересовались, помогали ли семьям власти (немецкие, естественно, в оккупацию), потому что, по закону, положено было помогать.
А еще — просили из дома посылок. Разрешалось четыре посылки в год по 200-250 граммов, можно было высылать 4 вместе. Тот же Вася, который зарабатывал 50 марок в месяц, писал родителям: «прошу вас, ще вишліть мені посилочок табаку, як є, та й коржиків, бо хочеться попробувать домашніх коржиків». Девушки просили ягод (сушеных, очевидно), «кришеників» (сушеных яблок), семечек.
«Они ничего хорошего не видели»
*50 марок, о которых пишет Вася Чоботар, это много или мало ?
— Деньги платили тем, кто работал на предприятиях, — говорит кандидат исторических наук Александр УМАНЕЦ. — Остарбайтеры получали в среднем в четыре раза меньше, чем гражданин Рейха. На три зарплаты немецкого рабочего можно было купить автомобиль «Фольксваген». Он стоил 600 марок. А перед Второй мировой войной — еще дешевле. В 1943 году, когда Германия начала войну проигрывать (после Сталинграда, Курской дуги) рейхсмарка начала обесцениваться.
Трудившихся у бауэров кормили, одевали. Отношение очень сильно зависело от хозяев. В Германии многие состояли в нацистской партии. Евреев уничтожали, а на этом фоне других, в том числе остарбайтеров, запугивали. Почему, даже при разгуле нацизма, при том, что идет война, остарбайтеры хвалят свою жизнь в письмах? Потому что при Сталине они ничего хорошего не видели. В колхозах работали за трудодни. Без понятия о нормированном рабочем дне. Без выходных, отпусков. За три колоска могли посадить на десять лет. Паспорта у колхозников появились только при Брежневе. Колхозники были, по сути, крепостными. А в Германии остарбайтеров защищало немецкое трудовое законодательство. И это даже не учитывая то страшное преступление, каким был голод 31- 33 годов. Он настолько людей напугал, что для выживших, – а в Германию уезжали те, кому во время голодомора было 9-10 лет, – еда была на первом месте. Поэтому в письмах остарбайтеров так много говорится о еде, как кормят, чем, сколько раз. Уровень жизни в Германии был в десятки раз выше. Украинские девушки и парни увидели туалеты с канализацией, трактора, сенокосилки. Цветные телевизоры в Германии были уже в 1937 году. Гаражи под многоквартирными домами у них начали строить в 30-е годы, а у нас – только в 90-е. Плохо было тем, кто попадал в семьи служивших в СС. Отряды охраны обслуживали концлагеря, газовые камеры, крематории. Это садисты были по натуре.
Как письма попали в архив?
— Письма из Германии в архив попали разными путями, — говорит кандидат исторических наук, сотрудник Черниговского госархива Анна Морозова. — Хранится коллекция писем, собранная Черниговской областной комиссией по истории второй мировой войны (ф. Р-1429). Комиссия работала с 1946 года. Письма на госхранение переданы в 1968 году. В архиве есть колекция писем и открыток (ф. Р-3291), собранная в 1945 году. Пополнялась в 1947-75 годах. Хранилась тайно. В 1990 году рассекречена.
***
По данным Черниговского госархива, за период нацистской оккупации из Черниговской области отправили на работы в Германию 41 578 человек, из них 16 524 мужчин (40%) и 25 054 женщин. Среди вывезених было 3 788 детей и подростков (9%) до 16 лет.
