Гисса Гольдина в своем кабинете в гинекологическом отделении черниговского онкодиспансера. Апрель 2014 года
9 октября Чернигов попрощался с известным гинекологом 70-летней Гиссой Гольдиной. Гисса Аркадьевна последние два года работала в Черниговской городской больнице №4. До этого возглавляла гинекологическое отделение черниговского онкодиспансера, работала в женской консультации черниговского роддома.
Умерла от рака печени.
— Сын Михаил не смог на похороны прилететь, — рассказывает 74-летняя Людмила ПРОГ, старшая родная сестра Гиссы Гольдиной, заместительница главврача Черниговской городской больницы №4. — Миша живет в Израиле, недалеко от Тель-Авива. Слава Богу, что в начале сентября побыл с ней 10 дней.
На прощании было много больных, которым сестра спасла жизнь и здоровье, много сотрудников, друзей много, — продолжает Людмила Аркадьевна. — Родственники, двоюродные братья и сестры — живут в Австралии, Канаде, Америке, Германии, Израиле.
Она сотни операций сделала. Удаление опухолей, громадных в том числе. Люди живы. Только мы ее спасти не могли. У нее неоперабельный рак печени был. Сделать ничего нельзя было. И она уходила, зная, что уходит.
— Все знают, как любили друг друга Гисса Аркадьевна и муж Семен Яковлевич.
— Они друг друга обожали. В прошлом году отмечали 40 лет семейной жизни, в ресторане. В этом году, в день бракосочетания, она уже лежала, — все с букетами, цветами приезжали, поздравляли с 41 годовщиной. Все понимали, что она уходит.
Семен Яковлевич работал зубным техником в областной стоматполиклинике. Старше на год. Родом из Сновска.
— Как будет теперь Семен Яковлевич?
— Пока трудно говорить об этом. В субботу утром позвонил мне и сказал: «Ты знаешь, я умер вместе с ней».
— На фотографии — красивые руки, перстни, кольца.
— Мы обе любим украшения. И она всегда следила за собой. Перед тем как ложиться в областную больницу, сделала педикюр, маникюр. Когда перекладывали в гроб, помогавшие удивлялись: «Маникюр свежий». Да. И там надо выглядеть прилично.
Золото мы не носим. Носим бижутерию дорогую и красивую. И от этого удовольствие получаем не только мы, но и окружающие (говорит о сестре как о живой). Подружки, когда мы собирались, садились напротив, чтобы посмотреть, что нового из украшений.
— В кабинете у Гиссы Аркадьевны на столе стояла пепельница и лежали сигареты.
— У нас когда-то была общая больная. И она пришла к Гиссе Аркадьевне и говорит: «Скажите, пожалуйста, вы обе (сестры) курите. У вас в кабинете накурено. Сигареты. А в кабинете у Людмилы Аркадьевны нет». Сестра говорит: «Потому что у Людмилы Аркадьевны кабинет для работы, а у меня кабинет — для отдыха после операций». Она последние три года не курила. Она упала, у нее был очень сложный перелом ноги. А потом воспаление легких. В одну минуту прекратила курить. Опять же, это какая сила воли. Всю жизнь курить, прекратила — и все, не возвращалась.
— Может, курение в какой- то мере повлияло на заболевание…
— Ну, знаете как. На многих же не влияло. Теперь если бы да кабы… Не известно.
Наша мама была врачом-гинекологом. Бабушка была врачом. Мы с сестрой врачи.
…После областной больницы мы ее забрали, она умерла дома. Я благодарна врачу Богдану Шейко, он первый сказал, что за диагноз. Потом мы отправляли, перепроверяли во всех странах. Мой сын доктор медицинских наук в Германии. Он то же сказал. В Израиле то же сказали. В «Лисод» (клиника израильской онкологии в Киеве) мы поехали, где главный врач ее подруга, была на похоронах, то же сказали.
Похоронили великолепно, благодаря друзьям, у дороги, наискосочек от погибших в АТО. Очень хорошее место, но лучше бы оно пригодилось через 20 лет… Михаил, сын, проплакал эти дни. Работает в американской компании по недвижимости, по продаже квартир. Отслужил в Израиле армию, воевал, служил в полиции. Вышел в отставку и начал работать. Он единственный сын, и она его отпустила в 15 лет в чужую страну. У меня тоже там младший сын. Они служили вместе, мой сын забрал его.
