43-летний Дмитрий ХРОЛ — бывший боец батальона «Чернигов» (с февраля 2016 года батальон сократили до роты). Подозревается в служебной халатности и в причинении неосторожных тяжких и средней тяжести телесных повреждений (ст. 128 Уголовного кодекса Украины). Будет суд, сообщает Государственное бюро расследований (ГБР). Возможно, суд состоится в Мариуполе Донецкой области.
Нашумевшая история случилась в июне 2017 года в заброшенном санатории «Металлург» в районе Мариуполя. Там как раз несли службу бойцы роты патрульной полиции особого назначения «Чернигов». В то время исполняющим обязанности командира роты был Андрей Чабаненко.
Следователи ГБР утверждают: возле центрального входа в санаторий поставили гранатомет, стволом в направлении здания. При этом служащие беспрепятственно передвигались вокруг оружия, не соблюдая требований безопасности. Полицейский взвода Дмитрий Хрол, «проводя чистку гранатомета АГС-17 и одновременно демонстрируя личному составу, обращение с ним, присоединил короб с лентой, снял с предохранителя и послал снаряд в ствол гранатомета». Таким образом, привел оружие в боевое состояние. В результате, «в направлении здания самовольно произошло 16 выстрелов»(цитата из материалов ГБР).
Восемь полицейских от осколков получили многочисленные минно-взрывные ранения, черепно-мозговые травмы и другие телесные повреждения различной степени тяжести, в том числе и сам Хрол.
Связалась с Дмитрием.
— Как здоровье после ранения?
— Вторая группа инвалидности. Четверть левого легкого удалена, три пальца не работает на левой руке, зашита диафрагма, одна нога перебита. Я девять месяцев по больницам пролежал. Грудную клетку вскрывали. Вся микрофлора убита антибиотиками. Развился язвенный колит. Я уже год не могу войти с ним в ремиссию, кровоточит. Пенсии не хватает на лечение. А оно требует пяти тысяч гривен в месяц.
— Но вы же АТОшник, а льготы?
— Я был в АТО, в составе батальона «Чернигов», с апреля 2014 года. Имею награды «За отвагу», грамоты, но сейчас это железки и бумажки. Ведь я вышел на пенсию по состоянию здоровья во время службы, не как после боевого ранения. Хотя я был между жизнью и смертью. Врачи удивлялись, 70 процентов за то, что я должен был умереть.
— Вам предъявили обвинение. И Чабаненко?
— Он проходит как свидетель. Чабаненко офицер, он был старший ротационной группы. Ему только выговор дали. Майор Владимир Шевчук тогда был ответственный за оружейную комнату.
— Дмитрий, после того случая много писали, что гранатомет взорвался из-за технической неисправности. Прошло три года, уже другая версия.
— Со слов следователя, экспертиза так и не установила, спусковой механизм АГС был сломан до выстрелов или во время них.
АГС-17 «Пламя» — автоматический гранатомет на станке, был создан еще в семидесятые годы прошлого века. Но не все из тех, кто пришел в АТО, знали, как с ним обращаться. Я из него только раз стрелял в Станице Луганской, хоть какое-то представление имел. Чтобы пользоваться гранатометом, нужно пройти обучение, а нам просто бросили в подразделение, без предварительных тренингов. Ездят люди, да и ездят.
Все оружие хранилось в оружейной комнате. Она опечатана. На посту возле нее стоит часовой. Нельзя без разрешения командира оттуда что-то взять. Шевчук ее открыл и выдал оружие (есть ведомственные приказы о выдаче оружия) с ведома Чабаненко. Сейчас получается, типа я гранатомет 50-килограммовый взял, сам вынес, сам стрелял. Я кто? Я старший сержант, а они офицеры и стояли, смотрели, что я такое делаю, и ничего не предприняли? Я гранатомет не выносил, и не устанавливал, и это правда. Надеюсь, смогу доказать это в суде.
Кстати, после произошедшего, журнал выдачи оружия исчез, как и другое оружие. Я его не брал и нигде не прятал, потому что раненый, полуживой лежал. Но они где-то ж делись…
— А как все было?
— В этот день была типа учеба, как теперь выяснилось, не санкционированная. Я не считаю себя виновным, исполнял приказы офицеров.
Шевчук выдал оружие, его вынесли. Смотрю, люди не знают, как обращаться, крутят, не могут сложить. Направили в сторону пляжа. Я опешил, говорю: «Что вы делаете? Там люди». Слева жила миссия ОБСЕ, справа находилось две бочки с горючим. Говорю Чабаненко: «Люди не имеют навыков. Если внештатная ситуация или бой, это приведет к жертвам». «Вот ты и покажешь». «Я не инструктор», — отвечаю. А Чабаненко: «Ты больше всех был в АТО, ты самый старый-бывалый. Вот и покажешь». Говорю: «Его надо разобрать, почистить, посмотреть состояние, подготовить». И мужики это делали под присмотром Чабаненко. Я увидел боеприпасы и обратился к нему: «Нужно разрядить и убрать боеприпасы». При мне Гребенник вытащил две гранаты, это я видел, когда шел в здание за шомполом и маслом, которыми чистят. Вернулся. Считал, что гранатомет разряженный, заправил визуально пустую ленту, дернул шнурок, а он самопроизвольно начинает стрелять. Хотя для того, чтобы пошли выстрелы, нужно держать АГС двумя руками и нажать спусковой крючок. Полетели гранаты. Две оказались подо мной. Я ударил АГС ногой, только тогда его заклинило. Из тех, которые вылетели — семь не разорвалось, 15 осталось в гранатомете после того, как его заклинило.
По техническим характеристикам гранаты летят до 1700 метров, а тогда они разлетались вправо и влево, вверх, короче, во все стороны. Рикошетили от здания и ранили ребят.
Меня хотят сделать крайним. При желании можно восстановить картину происшедшего поминутно. И тогда станет все понятно. По моему мнению, провели служебное расследование поверхностно. Кстати, на алкоголь меня освидетельствовали после случившегося в 17.00. Шевчука только в 23.00. У Чабаненко и Шевчука связи, влиятельные родственники. А я кто — инвалид.
— А что бывшие сослуживцы?
— Большинство говорят, что ничего не видели, ведь многие и сейчас служат. Зачем им портить отношение к себе. Когда нас поставили на вторую линию обороны, многие ушли. Я тогда остался. Думал, как же долг, честь? Да и родился маленький, семью нужно содержать. Сейчас сожалею, что остался.
* * *
В случае доказательства вины, подозреваемому грозит штраф от 250 до 500 необлагаемых минимумов доходов граждан или исправительные работы на срок до двух лет, или ограничение свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
