Зима 2014 года была в Чернигове страшной. 22 января на улице Муринсона нашли мертвым 54-летнего Валерия Полякова. Мужчина пошел выбрасывать мусор и не вернулся. Его убили, разбили голову. 8 февраля по улице Танкистов с разбитой головой, всю в крови нашли 41-летнюю Елену Заворотную. В тот же вечер напали на 55-летнюю Татьяну Мельник. Женщине чудом удалось выжить. О том, что на него напали, заявлял и черниговский журналист Александр Ясенчук.
17 февраля полиция задержала четверых: Захара Сороку (1996 года рождения), Александра Зинченко (1997), Владимира Береберу (1998) и Сергея Мирошника (2001). Их назвали детской бандой.
Мирошник для тюрьмы был маловат, еще не исполнилось 14 лет. Трое старших подростков получили сроки. Сороке дали 14 лет, Зинченко — 13, Беребере — 10.
После освобождения Владимир в Чернигов не вернулся. Он теперь столичный житель. Время от времени как волонтер ездит по колониям с социальным проектом «Небо над головами». Рассказывает о том, как обустроиться в жизни после освобождения. Арендует квартиру. Есть девушка. Она знает, что Вова сидел, но всей истории парень ей не рассказывает.
— Я еще в поисках себя, — говорит по телефону Беребера. — В июне заканчиваю бакалаврат Нежинского государственного университета. Специальность — социальная работа.
— Как сиделось?
— Много читал. Начал лет в 13, еще на воле.
— Что последнее прочитали?
— «1984» Джорджа Оруэлла. Прекрасная книга, хоть и сложная.
— Как отпраздновали выход на свободу?
— Мама меня встретить не смогла. Приехал прилукский начальник отряда. Были друзья, волонтеры. Поели пиццу. Потом посидел дома. Немного выпал из жизни, даже по кофе в магазин пошел без денег. Продавец говорила: «Ты что, с луны свалился?» Но адаптация прошла быстро. Я же молодой. Хотя прошлое все равно вспоминаю, долго я там пробыл.
Как-то приезжал по делам в Чернигов. Был день воспоминаний, ностальгировал. Тут же прошла моя юность.
— За тебя активно боролась мама (Тамара Сезгин). Не верила, что ты виноват?
— Мама говорила, если бы у нее была хоть крупица сомнения, что я мог кого-нибудь пальцем тронуть, она бы мне ни капли не помогла. И советовала: что бы ни было, оставайся человеком.
Потерпевшая, жена Полякова, очень близко общается с мамой. Приезжала в гости. Сын у нее с полгода назад умер, до сорока лет, что-то с сердцем. Первой, кому позвонила сообщить о беде, так это моей маме. Она все понимает: я попал паровозом.
— Как вы стали соучастником преступлений?
— Это настолько все глупо. 22 января, в среду, я должен был находиться в лицее (военный лицей, что на месте летки, Владимир там учился. — Авт.). Но с выходных мама меня отпросила, нужно было купить новую форму. А я отпросился пойти погулять. Это был случай с мужчиной, который выносил мусор. Мы погуляли. Уже собирались расходиться по домам. Потом мне пришло сообщение от мамы. Я наклонился к телефону. В это время Сепа (Сергей Мирошник) забежал вперед мужчины, а Захар достал биту и несколько раз ударил по голове. Тогда я даже не рассматривал ситуацию, что человек мертв.
— Как попали в эту компанию?
— Под конец восьмого класса мы переехали из Шостки в Чернигов. В школе познакомился с Сашей.
У него, как у спортсмена-дзюдоиста, есть стержень. По моему мнению, Захар — исполнитель, который пытался завоевать уважение Саши. Сережа — тоже исполнитель. Просто он очень активный.
— Сидя в СИЗО, понимали, что получите реальный срок?
— Я рассматривал такой вариант. Готовился к худшему, надеялся на лучшее. В СИЗО, в колонии я пережил внутреннее перерождение. У меня ведь жизнь рухнула. Вчера еще был лицеистом из хорошей семьи, и в один момент проснулся в камере, с обысками, режимом, руками за спиной.
— В 2017 году я переписывалась с человеком по имени Вова Беребера в соцсети «ВКонтакте». На аватарке — ваше фото. Собеседник мне рассказывал, как ему сидится. (Дословно: «Бугром (тот, кто сотрудничает с администрацией) на зоне стал я. Захар на СИЗО, Саша в зоне. Я через два с половиной года выхожу»).
— У меня были проблемы из-за «ВК». Таскали, мол, ты сидишь в сети. А я последний раз был на странице в 2014 году, еще в СИЗО. Там был компьютер в библиотеке, я на три минутки заглянул. Когда захотел войти потом, не смог, был поменян пароль. Потом мне начальник в колонии сказал, что пока я с ним говорил, кто-то сидел с моей страницы.
— Как с работой?
— Когда только освободился, отчим отдал под мое управление придорожное кафе со стоянкой для фур. Год занимался. Был сушистом, потом перешел в колл-центр.
— Легко ли устроиться на работу, имея судимость?
— Я работал сушистом в «Евразии» на Позняках. Мне было так страшно идти на собеседование. Я даже не помню, о чем говорил. Не спросили о судимости, я и промолчал, переживал, что раскроется моя тайна. Пока сидел, не понимал фразу «ты себе жизнь поломал». Понял ее только на свободе. Например, меня не взяли на работу оценщиком в ломбард из-за судимости. На хорошую должность тяжело попасть. В колл-центр я попал только благодаря знакомствам, которые заимел, работая сушистом.
— Как объяснить подростку, чтобы обходил стороной плохие компании?
— Я бы советовал сводить в СИЗО, посмотреть, как живут в притонах. Страшные, беззубые. Показать обратную сторону жизни. И пусть выбирает: хочет так или нет.
