— В 1933 году тут были конюшни, а в них кобылы, так мама рассказывала, — 45-летняя Ирина КОСАЯ с Шерстянки (район Чернигова) бросает возле печки охапку дров. — Потом мы заселились. При Хрущеве бараки обложили кирпичом. До того стены были из деревянных брусков и шпал.
Как только какие выборы, так все к нам на разговор. С 1990 года слушаем сказку о сносе и отселении. Помню, и «Батьківщина» тут выступала, и социалисты, и коммунисты. Приедут к клубу с людьми говорить, я всех в бараки веду. Помню, идут партийцы, а у нас тут конопля выше головы растет. Они: «Что это?» «Ну что-что? А то вы не знаете». А их же фотографируют на конопляном фоне 🙂. Так нам ее покосили по снегу.
Максим Микитась приезжал (строитель, сейчас под следствием, был нардепом на 206 мажоритарном округе, куда входит и Шерстянка. — Авт.). Говорит: «Я вам детскую площадку построю». «Какую площадку! — возмутилась я. — Бараки снеси, чудо ты!» «Какие бараки?» — округлил глаза. «Пошли, покажу». Привела. Вся его команда гуськом за нами. Мы с соседкой Зиной интервью даем. У нас тут веселый район, что с политиками, что без них. Шесть бараков, в каждом по 12 квартир. И 13 точек, где бадяжку продавали, — вздыхает Ирина Анатольевна. — Теперь в гаражи перенесли.
Ирина Косая показывает свою квартиру, 42 квадрата. Две небольшие комнаты, печка, газовый котел, колонка для подогрева воды. Есть санузел, душ. Бараки в переулке Дмитрия Самоквасова (в прошлом — Стахановцев). Сюда селили работников фабрики первичной обработки шерсти.
— Не заберет нас никто, старое не снесет, новое не построит. Тут коммуникации под зданиями, — уверен 60-летний Виктор ДОЛГАНОВ из третьего барака. — Мне квартира досталась от родителей, 32 квадрата. Я тут вырос. Папа был грузчиком на ПОШ-фабрике, мама — воспитатель местного детсада. Первый барак самый старый, шестой — новее, но в самом плохом состоянии. Часть зданий строили пленные немцы. Когда я делал себе отдельную канализацию, то неделю мучился. В доме такой фундамент капитальный. Ни трещин на стенах, ничего. Проблемы бывают с крышами. Пол я сделал. Несколько машин песка завез, залил восемь слоев бетона. Раньше ж тут были деревянные полы, они от сырости прогнили. Самая большая беда — с проводкой. Она рассчитана «на одну лампочку». Нужно менять. А вообще — хорошая квартира на земле. Буду воевать, если захотят сносить. Или должны будут сделать мне очень хорошее предложение. Хотя когда оформлял наследство, то квадратный метр был оценен в 200 долларов.
Бараки выглядят очень по-разному: одни владельцы пристроили себе коридорчик, сделали отдельный выход, другие отгородились от соседей забором и завели собаку. В шестом бараке — руины. Облупленные стены. Длинный общий коридор. Щит брошен на пол кухни, чтоб ноги не проваливались.
— Я 72 года тут живу, с рождения, — подходит Анатолий КОСОЙ, отец Ирины. — В прошлом году, как дорогу на Шерстянку проложили с улицы Щорса (Мазепы), говорили, что под снос три барака.
— Не верю. Собралась тут умирать, — шагает к соседям 49-летняя Наталия КРАВЧЕНКО. — Посажу абрикос, пока вырастет — поживу.
— Наверное, в бараках квартплата невысокая?
— Чуть больше четырех гривен за квадратный метр. (В Чернигове в почти новом доме берут пять, шесть гривен за квадратный метр. — Авт.). «Микки Маусы» (так называют бывшую обслуживающую компанию «Майяс Силтумс». — Авт.) у нас были ляли. Теперь ляли в КП «Новозаводское», — смеется Наталия Кравченко. — Чтоб снег почистили, депутату Черниговрады Юлии Гребневой звонила. Та отреагировала, порядок навели.
— Если бы у вас выкупали квартиры, на что бы согласились?
— Мне лучше всего дачу на Подусовке. Но окна сниму, бойлер заберу с собой, — размышляет Кравченко.
* * *
— Если сносить бараки по программе устаревшего жилфонда, то нужно согласие всех жильцов, — комментирует 59-летний Петр ГРЕБЕНЬ, замначальника городского управления архитектуры и градостроения. — По этой программе владельцу положена ровно такая квадратура, какая у него была. Хочет больше — пусть доплачивает. Другое дело, если место заинтересует инвестора. Люди очень много хотят за свои квадраты. Например, на Пяти углах за часть дома в семь квадратов собственник потребовал для дочери трехкомнатную квартиру в Киеве.
Виктория ТОВСТОНОГ. Фото автора
Анатолий Косой живет в бараке с рождения – 72 года
